Я. А. Исаков вновь, но уже один посетил место поединка. «Место это желающие могут найти следующим образом: от чернореченского пешеходного моста, по Коломяжской дороге, на протяжении 148 сажен (сажень равна 2,13 м — прим. автора), по правой стороне огороды Мякишева (по левой — Комендантская дача), от огородов Мякишева, где кончается забор, нужно отмерить 75 сажен далее по той же Коломяжской дороге до второй от забора канавы, идущей вправо от дороги (всего до этого пункта от Чёрной речки 223 сажени); потом, свернув с дороги вправо по второй канаве, на которой стоят три березы, и, отмерив от дороги ровно 38 сажен, что придется как раз до третьей березы, около которой вправо есть лощина в 25 метров длины и ширины. На этой-то лощине, не представляющей никаких признаков лесной растительности, и был, по указанию секунданта Пушкина, смертельно ранен дорогой и незабвенный наш поэт. Теперь близ этой лощины, по лугам, пасутся лошади, принадлежащие кумысному заведению».
Я полностью привёл единственную известную характеристику места поединка с количественной его оценкой, что позволяет с высокой степенью точности определить истинное место трагедии.
Через пять лет из беседы с тем же К. К. Данзасом литератор А. Н. Аммосов записал: «Данзас вышел из саней и, сговорившись с д ’Аршиаком, отправился с ним отыскивать удобное для дуэли место. Они нашли такое саженьях в полутораста от Комендантской дачи, более крупный и густой кустарник окружал здесь площадку и мог скрывать от глаз оставленных на дороге извозчиков то, что на ней происходило. Избрав это место, они утоптали ногами снег на том пространстве, которое нужно было для поединка, и потом позвали противников».
Слова Данзаса: «…саженьях в полутораста от Комендантской дачи» соответствуют плану местности Исакова — расстоянию от дачи до окончания глухого забора. Эта вторая характеристика дополняет первую. В ней Данзас подтверждает, что он с д ’Аршиаком нашёл удобное место в полутораста саженьях от Комендантской дачи, несомненно, имея в виду расстояние по Коломяжской дороге до окончания глухого забора. Заметив справа понижение — лощину, они пошли к ней по снегу напрямик. Однако он не указал, сколько надо было пройти до выбранного места. Из оценочного анализа плана, составленного Исаковым, расстояние от угла глухого забора до лощины равно порядка 70 саженей.
«…Густой кустарник окружал здесь площадку и мог скрывать от глаз оставленных на дороге извозчиков» подготовку к поединку и сам поединок. Это неоспоримо подтверждает, что кучер парных саней, которого Данзас ещё днём нанял, чтобы привезти сюда Пушкина, подвёл их к окончанию глухого забора, т. е. сани начали движение по Коломяжской дороге вскоре после того, как секунданты пошли на поиски места дуэли. Ни справа, ни слева такого места не было. Там и тут одни заборы, тем более что всех подгоняла быстро надвигающаяся темнота. Это понимали и секунданты, и дуэлянты, и извозчики. Если сани и карета, присланная Дантесу отцом Геккереном, оставались у Комендантской дачи (такое их положение во время дуэли исследователями канонизировано), то тогда незачем было от извозчиков скрываться — их загораживал бы всё тот же глухой забор, что отчётливо видно на плане 1858 года. Добавьте к этому расстояние почти в полкилометра, и становится ясно, что кустарник мог скрыть дуэлянтов от извозчиков только в том случае, если они находились в непосредственной близости друг от друга. Опять-таки речь могла идти об одном извозчике — кучере первых саней, извозчик кареты оставался при лошадях у Комендантской дачи.
И ещё. После утаптывания снега секунданты «позвали противников». Данзас говорил мягко, без напряжения. Нет и намёка на то, что криками «позвали противников». Значит, дуэлянты находились в прямой видимости, быстро могли подойти к выбранному месту и «начать дело».
Не надо думать, что извозчики ничего не понимали, кого, куда и зачем привезли, поэтому и не было необходимости далеко отходить. Понимали они всё, и, полагаю, как и Константин Карлович, в душе переживали за конечный результат поездки. Понимали, что дело делали нечистое. Возможно, могли и не знать, что дуэли были запрещены, что по суду им грозили серьёзные тюремные сроки… По причине того, что они были лицами, малопричастными к делу, их имена остались безвестными.