Все эти общеполитические проблемы конвертируются в некоторые самостоятельные факторы, непосредственно оказывающие влияние на характер современной политической аналитики и прогностики. Существенным, на наш взгляд, оказывается то обстоятельство, что международные отношения всё больше скатываются в глубокие «овраги» соперничества. Более 10 лет назад Е. М. Примаков подверг критике модную в то время теорию Самюэла Ф. Хантингтона о столкновении цивилизаций как основном противоречии, определяющем будущее мироустройства. По его мнению, международные отношения переживают кризис не в результате неизбежности такого столкновения, а вследствие дефицита межцивилизационного диалога, продуктивность которого измеряется позитивными изменениями в политических процессах.
С тех пор столько воды утекло, а продуктивный диалог, в котором нуждается международная политика, так и не сложился, несмотря на множество встреч, конференций и «круглых столов». Образно говоря, свет сотрудничества, компромисса и баланса интересов явно уступает место теням подозрительности, конфликтности и вражды. А это напрямую отражается на аналитическом дискурсе, нередко превращающемся в поле противоборства сторон и столкновения идеологий. Примеров тому немало.
«Злая аналитика» как тренд
В наши дни объективное, непредвзятое изучение той или иной международной проблемы нередко уступает место безжалостному уничижению реального или воображаемого противника. В этом случае свою задачу эксперты начинают видеть в том, чтобы как можно больше надуть пузырь экзистенционального страха. При знакомстве со множеством публичных разработок напрашивается вывод, что международное аналитическое сообщество разделено на лагеря, которые находятся в состоянии войны политических нарративов. Им приходится вести непростую игру со своими клиентами, будь то госструктуры, частные лица или мощные корпорации. Временами исполнители подыгрывают амбициям заказчиков,
а часто устрашают их преувеличенными угрозами.
Конструирование несуществующих угроз и разработка под них вполне конкретных военных программ — одна из тёмных сторон деятельности некоторых аналитических сообществ. Например, совсем недавно на слуху был обнародованный аналитическим центром США RAND Corporation отчёт о возможном сценарии конфликта стран Балтии с Россией. Согласно ему военные силы РФ одолеют страны Балтии за 36—60 часов. Всё это моделирование смахивает на упражнения в «злой аналитике», которая, видимо, в цене и которую можно было бы интерпретировать лишь как виртуальную геополитическую игру на устрашение. Однако после этого отчёта в Литве была возобновлена система призыва в армию, где резервистов учат «противостоять Путину», хотя мужская часть населения демографически уязвимой страны могла бы найти более достойное применение своим силам.
Очевидно, что любым практическим действиям предшествует язык войны, создающий образы искажённой реальности. В этой связи примечательно, что в своё время была устроена настоящая истерия СМИ некоторых стран НАТО по поводу плановых военных белорусско-российских учений «Запад-2017». Она была заранее подготовлена соответствующей «аналитикой», где утверждалось, что «Россия несёт военную угрозу конкретным странам ЕС, использует враждебные инструменты влияния, в том числе такие, как дезинформация, поддерживает европейских экстремистов и радикальных лидеров, а также угрожает вмешательством в выборы европейских государств».
Тем не менее, было бы несправедливо возлагать всю вину за разжигание противоречий и страхов исключительно на экспертов. Они в той или иной мере — продукты своей эпохи, а многие — и узники «мейнстрима». Так что аналитическая «комната ужасов» — это до известной степени проекция и продолжение конфликтного мышления и поведения нынешних политиков.
В плену сетевой парадигмы
Некоторые российские специалисты-международники полагают, что серьёзным препятствием для развития теории международных отношений (ТМО) является «война парадигм», которая идёт между приверженцами различных подходов: «реализма», «либерализма», «радикализма» и их вариантов. Специфику современной интеллектуальной деятельности некоторые исследователи видят в снижении значимости научного знания. В современном контекстев публичной сфере выше «котируются» даже не эксперты, а комментаторы, не кабинетные учёные и аналитики, а политические шоумены. И дажеэкспериментаторы в общественном сознании уступили место менеджерам (от науки, политики, СМИ и т. д.). Теперь никого не должна удивлять гибридизация теоретико-методологического и понятийного аппарата, утилизация (нередко поверхностная) разнородных концепций и методик.
В изучении проблем международных отношений большую популярность получил сетевой подход, который используется в качестве методологии исследования политики, в частности, в области взаимодействия государства и различных заинтересованных групп. Повальное увлечение сетевой «призмой», через которую рассматриваются многие политически важные явления и процессы, не просто вывело из поля зрения, но буквальнодемо низировало иерархические структуры, которые по большей части воспринимаются как недемократические, жёсткие, исторически изживающие себя формы взаимодействия. Между тем, множество иерархических системпродолжает существовать как одна из форм организации контроля и остаётся обязательным элементом вертикально организованной системы управления. Есть немало сфер (военная, государственная, силовая, спецслужбы и др.), которые по природе своей не могут быть сетевыми, и где контроль вышестоящих за деятельностью нижестоящих — обязательное условие. Контроль способствует единству проводимой политики, обеспечивает дисциплину и поддерживает механизм продвижения по служебной лестнице.